Либединская Лидия Борисовна

Тексты произведений

Либединская, Лидия Борисовна. Жизнь и стихи: документально-художественная книга / Л. Б. Либединская. — М. : Детская литература,1970. — 158 с. : фото. —(По дорогим местам)

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Одной из самых больших радостей моей жизни была и есть поэзия Александра Блока. Его стихи сопровождали меня с детских лет, может быть, потому, что их любила моя мать. Ей выпало счастье лично знать этого замечательного русского поэта, встречаться с ним на литературных вечерах и концертах. С детства строки его стихов живут в моей душе и поднимаются из недр ее и в минуты счастья, и в ледяные, горестные дни. Стихи Блока утверждают: вслед за ночью обязательно наступит день. Из рассказов матери, за строками пленительных стихов проступал образ живого человека.

...Снег, перемешанный с дождем, косо летит в свете газовых фонарей над прямыми петербургскими улицами. Кричат лихачи и газетчики, победно ревет рожок первого автомобиля, а он идет, прямой и одинокий, среди рушащегося и еще не осознающего своей гибели мира. На его красивом загорелом лице то же бесстрашие правды, что и в неповторимых стихах...

А еще я знала, что мальчиком, заполняя анкету, разосланную читателям детского журнала, на вопрос: "Место, где я хотел бы жить?", Александр Блок ответил: "Шахматово".

Шахматово! Оно совсем близко от Москвы, каких-нибудь шестьдесят-семьдесят километров. Так почему же я до сих пор не побывала там? Была же я в Ясной Поляне и в Михайловском. И в лермонтовских Тарханах. И в Васильевском, где прошло детство Герцена. И в далеком ауле Нар, где родился осетинский поэт Коста Хетагуров. И в Веймаре, где Гёте написал "Вертера". И даже в маленьком датском городе Оденсе, где впервые увидел свет великий и добрый сказочник Ганс Христиан Андерсен. А хижина Бёрнса под шотландским городом Глазго? А белый с черными переплетами дом в Страдфорде, где родился Шекспир?

Так почему же я не удосужилась съездить в Шахматове, где родились "Стихи о России" — гордость поэзии двадцатого века?!

Эта мысль не давала мне покоя. Поэт словно звал меня туда, где прошла большая часть его жизни, где все пронизано музыкой блоковского стиха...

Занимался золотистый сентябрьский денек. Я встала очень рано, потому что мне не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал о моей поездке.

За окнами почти пустого вагона замелькали частые пригородные станции. Потом они стали реже. Зеленые, золотые, багряные леса вплотную подступали к окнам.

Станция Подсолнечная. Я долго ждала автобус, слушая извечные разговоры о том, как уродилась в нынешнем году картошка и сколько стоят на базаре гуси и поросята. Я разглядывала большой цветной плакат, на котором нарисовано очень синее озеро, тоненькие, похожие на пальмы деревья и болезненно-худые человечки в полосатых купальных костюмах.

"Лодки на озере Сенеж выдаются круглосуточно в светлое время!"

Наверное, художник забыл, что мы живем несколько южнее и у нас не бывает белых ночей...

От села Тараканова, конечной остановки автобуса, до Шахматова ходьбы около трех километров. Можно идти лесом, через деревню Осинки, а можно лугами — через Гудино.

Мне много пришлось повидать красивых мест. Но такой красоты, такой России, я не видала никогда!

Проселочная дорога перебрасывается с холма на холм. Все время невольно останавливаешься, чтобы полюбоваться бескрайними просторами. Новый холм — новые дали. И каждая прекраснее прежней. Осенние сквозистые леса пронизаны скупым сентябрьским солнцем. Щетинится колючее жнивье, и, словно отвердевшие кусочки неба, синеют последние крупные васильки. Красное коромысло маленькой радугой брошено на черную взрытую землю — женщины собирают в ведра картошку.

Ты и во сне необычайна. Твоей одежды не коснусь. Дремлю — и за дремотой тайна, И в тайне — ты почиешь, Русь.

Так вот где родилась та неделимая и кровная связь поэта с родиной, которая навеки воплотилась в гениальных стихах!

Для Блока Россия была болью, тревогой, любовью. О ее судьбах размышлял он здесь во время своих бесконечных прогулок.

Я оглядываюсь с благоговением: по этим дорогам размеренным энергическим шагом проходил он по двадцать-двадцать пять верст в день. Здесь, в лад его шагам, рождались ритмы великих стихов!

...А вот и Шахматово.

Сквозь цветы, и листы, и колючие ветки, я знаю, Старый дом глянет в сердце мое...

Нет, он не глянул на меня, старый шахматовский дом! Его не существует. Он сгорел в 1918 году.

— От него даже фундамента не осталось! — сказал мне широкоплечий человек, сидевший на завалинке подле одного из ладно срубленных домов в деревне Гудино.

За пятьдесят лет на месте, где находился дом, разрослась шумная зеленая рощица. Но фундамент я все-таки нашла. Если разворошить прелую листву, выступают кирпичи, ломаные, покрытые зеленым мохнатым мхом.

Я трогала руками замшелые обломки, и мне было очень грустно. Когда-то здесь проходила жизнь, сложная и трудная, исполненная мысли, тревог, разочарований. И мне захотелось, так же как из обломков восстанавливают разрушенные здания, восстановить эту жизнь из писем, воспоминаний, стихов.

Я вошла в заросли сирени и шиповника, легла на теплую, прогретую последними лучами землю и долго лежала, глядя, как плывут в высоком небе легкие розовые облака.

На память приходили страницы из дневника Блока, письма его родных, строки и строфы его стихов.

Старый огромный тополь бессменно и бесшумно сторожит место, где когда-то находился дом. Густо разрослись незнакомые, похожие на бамбук декоративные растения, посаженные Блоком.

Я провела в несуществующей усадьбе целый день. Косые лучи летели вслед за птицами и облаками, когда я вышла на огромную поляну, окруженную зубчатой хвойной стеной. Дорога уходила в лес. Этим путем — счастливый и влюбленный — ездил Блок в Боблово, имение Менделеевых, расположенное в нескольких верстах от Шахматова. Там он встретил ту, которой суждено было стать его Прекрасной Дамой, его женой.

Последние лучи заката

Лежат на поле сжатой ржи.

Дремотой розовой объята

Трава некошеной межи.

Ни ветерка, ни крика птицы,

Над рощей — красный диск луны,

И замирает песня жницы

Среди вечерней тишины.

Трудно расставаться с Шахматовом. Так бывает трудно расставаться с дорогим человеком. Я дала себе слово, что вернусь сюда, вернусь много раз.

Вот я и возвращаюсь!