Капитонова Надежда Анатольевна

Литература об авторе

Фонотов, Михаил. Подруги из минувшей эпохи.../ М. Фонотов // Челябинский рабочий. — 2005. — 9 авг.

Подруги из минувшей эпохи...

С Татьяной Ишуковой — не только о погоде, с Надеждой Капитоновой — не только о книгах

Они сидят передо мной — две женщины, известные в городе и области. Сейчас я включу диктофон и задам первый вопрос.

— Татьяна Леонидовна, в Челябинске живет Надежда Анатольевна Капитонова, в прошлом директор областной детской библиотеки имени Маяковского. Она сидит перед вами. Вы можете о ней что-то сказать?

— Да, могу. Это моя подруга. Причем самая близкая. Хотя мы с ней близко сошлись совсем недавно, в 1996 году.

— Хорошо. Надежда Анатольевна, а вы что-то скажете о Татьяне Леонидовне?

— Я могу подтвердить, что она моя подруга. И скажу больше. Это самый известный в городе и области человек. Когда ее какое-то время не было на радио и телевидении, народ заволновался: где Ишукова? Она — не просто синоптик, а человек разносторонних интересов, детской любознательности. Она — телезвезда. Мне с ней всегда интересно. Нас объединяет и работа на радио.

— Значит, с Ишуковой — не только о погоде?

— Не только. Правда, и не о тряпочках. О людях — сколько угодно. Но никогда, ни о ком — зло. От нее идет теплая аура. И еще — она умеет слушать.

— Татьяна Леонидовна, и с Капитоновой — не только о книгах?

— Не только. Наверное, это нас и объединило. В первую очередь — интерес к литературе. Хотя я и синоптик, но, как я говорю, главный мой порок — это чтение. Поэтому мне интересно говорить с человеком, который, как Надежда Анатольевна, знает о литературе очень много.

— Вас сблизили интеллектуальные интересы. А человеческие качества?

Т. Ишукова: Они прилагаются. Бывает, человек увидит другого и ему кажется, что они всю жизнь были знакомы. Так и у нас.

Н. Капитонова: Все началось с презентации книги "Городской романс" у Ефима Ховива. Мы с Нюрочкой, так мы называем друг друга, оказались рядом под пальмой — посидели, поговорили, вместе вышли и пошли. С презентации — в театр.

Т. Ишукова: В тот вечер в ТЮЗе был вечер "Поют ученые". А я с этой идеей носилась много лет, когда в Доме ученых вела "Экологическую гостиную". Пока я думала об этом, они сами устроили такой вечер, а меня даже не пригласили. Но мы попали в ТЮЗ и без приглашения.

Н. Капитонова: Вы же знаете: перед Ишуковой открываются все двери.

— Предполагаю. Теперь оглянемся вокруг. Две подруги живут в Челябинске, в любимом городе. Да?

Т. Ишукова: Я подозреваю, что в Челябинске много моих родственников. Мой дед, казак Еткульской станицы, долгое время жил в Тимофеевке около Коркино. Там родились все его двенадцать дочерей и единственный сын. У деда были черные кудрявые волосы, уличное прозвище его Цыган. А бабушка — светловолосая, голубоглазая. Им было непросто содержать такую "женскую" семью. Помог тесть, казак зажиточный, купил деду постоялый двор — и дед гонял лошадей, он их очень любил.

Меня повезли на смотрины в Тимофеевку уже взрослой, когда я закончила институт. Я и не подозревала, что у меня так много родственников, которые потом в большинстве своем переехали в Челябинск.

Моя мама училась в Перми, получила распределение в Нижнюю Салду, там вышла замуж. Потом они жили в Оренбурге. Там я родилась, но родным городом считаю Челябинск. В детстве мама очень тепло вспоминала о Челябинске, мы часто приезжали сюда к бабушке, к теткам. Это, видимо, запечатлелось в детской памяти, потому что ближе Челябинска у меня города нет.

Н. Капитонова: Я не коренная уралка. Родители мои сибиряки, отец из Красноярска, мама с Алтая. Встретились они в Москве, в академии коммунистического воспитания имени Крупской, в честь которой и меня назвали. А сестру — Кларой, в честь Цеткин.

Я родилась в Москве, но получилось так, что мы много скитались по стране. Сначала арестовали отца, но выпустили, потом арестовали мать, но тоже выпустили. Жили в Геленджике, в Малоярославце, в Донбассе. Потом — война, эвакуация, полтора месяца в эшелоне. В Челябинске отец отстал от поезда, восемь суток искал нас, нашел в Казахстане. Потом мы оказались в Балхаше, откуда отца мобилизовали на фронт.

Из Балхаша я поехала в Москву, поступать в библиотечный институт. Училась неплохо, была старостой, и мне первой дали распределение. Я перебирала города и остановилась на Челябинске — мне казалось, что он в горах, а мне после казахских степей хотелось гор. Да и манил крупный город. С 1953 года я тут.

— Татьяна Леонидовна, вы себя относите к какому-то социальному слою?

— Когда-то в анкете писала "из служащих": папа — военнослужащий, мама — учительница. Сказать, что я интеллигент, не могу.

— А "из казаков" не писали?

— Сначала писала, но позже о казачестве никто не упоминал.

— Значит, вы идете из казаков в интеллигенты.

— Да, скажем так.

— А вы, Надежда Анатольевна?

— Я не иду в интеллигенты. Это очень высокое звание. Мама моя из крестьян, дед по отцу — чертежник, дома чертил. Интеллигент — это когда третье поколение академиков.

— А что, прошлое вам необходимо? В нем есть на что опереться?

Н. Капитонова: Когда ты знаешь, кто ты и откуда ты, то крепче на ногах стоишь. Но мне из прошлого многое не рассказывали. Я маму до последних ее дней просила: напиши воспоминания. И она написала, но только самую раннюю часть, до революции. А потом — закрытая тема. Боялись за себя, за других, чтобы кого-то не подвести. Генетический страх ушел по существу только сейчас. Я помню, в Балхаше — это уже 1959 год — к отцу все привязывался какой-то старичок: поговори со мной, Анатолий. А когда он умирал, тот старичок, то признался, что был осведомителем. Не сам хотел, а заставили. К отцу, орденоносцу, ветерану войны, и к нему приставили.

— В вашей жизни Сталин сыграл большую роль?

— Ну, не совсем в личной моей судьбе, а вот в жизни семьи — да. Моих родителей после академии и арестов лишили всех прав, отняли дипломы, партбилеты, их не принимали на работу. Брат отца, детский врач, одиннадцать лет пробыл в лагере на Колыме, чудом там выжил.

А самого Сталина я видела, сначала живым — на спортивном параде на Красной площади я шла в правой колонне, а он стоял на Мавзолее. Потом — в Колонном зале, в гробу. И в Мавзолее, рядом с Лениным.

— Татьяна Леонидовна, а вашу семью вождь обошел стороной?

— Не совсем. У одной из моих теток муж был поляк Войцеховский. Его в 1937 году вызвали в органы и предложили стать осведомителем. Он отказался. Вернувшись домой, сказал жене, что его скоро арестуют. И той же ночью его забрали. А мы все его очень любили. Так и пропал он где-то в лагерях. Моей бабушке, когда красные взяли Тимофеевку, а она была из бедных казаков, предложили вступить в партию. И куда она пошла за советом? К нашему родственнику, батюшке: "Отец Михаил, как мне посоветуешь?". А он ей: "Дуня, у кого ты спрашиваешь?". В партию она не вступила, но Ленина почему-то уважала и еще до смерти Сталина говорила, что если бы Ленин оставался у власти, то не допустил бы, чтобы такие люди, как Жора Войцеховский, попали под репрессии.

Н. Капитонова: Мы еще в Балхаше о многом догадывались. Там было немного эвакуированных, а остальные — ссыльные. Сам Балхаш строился лагерниками. Выехать оттуда можно было только через милицию. А в нашем классе было много детей из репрессированных семей.

— Это ваше прошлое. А настоящее? Оно есть? Это что?

Н. Капитонова: Работа.

Т. Ишукова: Работа.

Н. Капитонова: Наверное, мама с папой меня плохо воспитали в то социалистическое время, когда считалось, что главное — работа. Муж меня давно спрашивает: когда ты бросишь работать? Но он такой же трудоголик.

— Вы не очень домашняя женщина?

— Нет-нет, я не домашняя. Я только выполняю свой семейный долг. Я не люблю убирать, но раз в неделю надо вымыть пол — я мою. Надо кормить мужа — я кормлю. Вместе с тем очень люблю принимать гостей.

— Вы сожалеете, что так устроены?

— Не то что сожалею, но понимаю, что это неправильно.

— Татьяна Леонидовна, и у вас работа — на первом месте?

— Тоже. Сказывается наше общественное воспитание.

— И вы сожалеете?

— Нет. Это факт. Что сделаешь?

Н. Капитонова: Мне стыдно. Я недодаю.

— Кому?

— Внукам, например. Я с ними не сидела. Мне было всегда некогда. Я была директором библиотеки, депутатом горсовета, я моталась на всякие сессии — зачем? Меня увлекает сама моя работа и все, что с ней связано. Она дает мне интересные знакомства, бросает в поиски. Например, в начале 60-х годов, после долгого перерыва, стали появляться книги Юрия Либединского, нашего земляка, до 1937 года известного всей стране. Так мы познакомились с московской писательницей Лидией Борисовной Либединской, вдовой писателя. Подружились, перезваниваемся, встречаемся. К 100-летию писателя она приезжала в Челябинск, здесь мы отмечали его юбилей.

Я дружу с Беллой Абрамовной Дижур, матерью Эрнста Неизвестного. Она дважды приезжала в Челябинск, но ни разу не упомянула про город Верхнеуральск, в котором Неизвестные жили до революции. А уже из США прислала два рассказа, в которых Верхнеуральск назван не однажды. Верхнеуральцы попросили меня покопаться в истории этой семьи. Пришлось этим заняться. Теперь мы знаем почти все о пребывании в Верхнеуральске предков знаменитого скульптора.

По нашему приглашению сюда к Неделе детской книги приезжала Наталья Кончаловская. Я ее водила по Челябинску, возила в Миасс. Через месяц она приехала вновь и написала книгу "Магнитное притяжение". Таких знакомств было много.

Т. Ишукова: А я всю жизнь увлекалась физкультурой. Любила бегать, прыгать, ходить на лыжах, кататься на коньках. И всегда за кого-то болела. Когда сыновья подросли, с ними ходила на соревнования. Как-то Андрюшку так расстроил проигрыш нашего "Локомотива" 4:0, он так разревелся на трибуне, что я не могла его успокоить. А с младшим сыном, с Мишей, мы ходили на хоккей.

Н. Капитонова: У меня был первый разряд по стрельбе. И я была чемпионкой области. На спортивной ниве я встретила своего будущего мужа, человека, каких поискать.

— А будущее? Вы его видите, Татьяна Леонидовна?

— У меня два сына, четыре внука и ждем пятого, один правнук и ждем второго. И мне хочется, чтобы у них у всех было светлое восприятие жизни.

— Ваше будущее обеспечено. А ваше, Надежда Анатольевна?

— Несмотря ни на что, у меня выросли прекрасные дети, сын и дочь. У меня хорошие внук и внучки. Мои внучки хорошо учатся, а внук — автодизайнер, живет в Америке, работает в Детройте на "Дженерал моторс", рисует там автомобили, счастлив совершенно.

— Теперь у меня к вам такой вопрос: в каком обществе вам хотелось бы жить? Например, вам, Татьяна Леонидовна?

— Нас воспитали в надежде на самое светлое. Где-то все-таки еще остается надежда, что все будет хорошо. По крайней мере, в капиталистическом обществе жить не хочу. Мы деньги не умеем зарабатывать.

Н. Капитонова: Да, это наше воспитание: сейчас трудно, а в будущем будет легче. И я живу не сегодняшним, а завтрашним днем. Хотя, конечно, не о коммунизме речь. А сегодня хотелось бы больше стабильности, уверенности в будущем.

— А что вы скажете о людях вообще, о человечестве?

Т. Ишукова: Мне часто попадались хорошие люди. Когда попадались нехорошие, я старалась побыстрее от них уйти. И вообще я считаю, что жить очень интересно. И этот интерес с годами во мне не погас. Я помню один стишок, он так заканчивается: "Так пусть не гаснет к жизни интерес, любопытство вечным остается, кто не устал душой, в ком юмор есть, тому светло и радостно живется". Это мое кредо.

Н. Капитонова: У нее есть кредо, а у меня нет.

Т. Ишукова: Зато у тебя юмора выше головы.

— И вы не разочаровались в человеке?

Н. Капитонова: Нет. Я живу так, как будто меня окружает стеклянная стена, которая хороших людей пропускает, а плохих останавливает.

— А много ли в жизни было слез?

Т. Ишукова: Нет. Я мало и редко плакала. Для меня это происшествие из ряда вон выходящее. Пережить, я думаю, пришлось так же много, как и всем, но когда я об этом думаю, то вспоминаю сестру отца, тетю Зину, инвалида первой группы. Последние десять лет она пролежала в постели. Дочь у нее инвалид второй группы, внучка — инвалид третьей группы. И когда к ним приходили с каким-то сочувствием, тетя Зина всегда говорила: "Что ты! Мы еще ничего, есть еще хуже". Она никогда не считала, что им хуже всех.

Н. Капитонова: Я потеряла родителей. Ушли из жизни или уехали близкие друзья. Это было тяжело. А в основном мне везло. У меня хорошая семья. На работе я попала в хороший коллектив. Если чего не хватало, то времени. Мне кажется, что жизнь так стремительно пронеслась...

— И вы не можете пожаловаться, как многие мужики на своих наколках, что "нет в жизни счастья"?

Н. Капитонова: Ни за что. Кстати, опять вспомню о Балхаше. Там ведь жара. Летом в середине дня учреждения закрыты, все на озере. На пляже было много "расписных" мужиков. И однажды я увидела мальчика лет двенадцати, у которого на груди была наколка "Года идут, а счастья нет". У меня счастье было, есть и, дай Бог, никого не потерять. Так что со слезами у нас неважно.

— Татьяна Леонидовна, чем одарил вас Бог?

— Мне было очень легко учиться. Я никогда не воспринимала школу как нечто тяжелое. Я любила учиться и всю жизнь с удовольствием учусь.

И еще, мне кажется, родители подарили мне веселый характер. Отца я не помню, мне было четыре года, когда он погиб, а у мамы — она учительствовала в 30-й школе — всегда было жизнерадостное отношение к жизни. Любила улыбаться. Хохотушкой была. Вообще у нас в семье никогда не плакались.

— А чем вас Бог обделил?

— Мне грустно, что я плохая хозяйка. За всю свою жизнь я ни одного тортика не испекла. И очень завидую Надежде Анатольевне — она любит шить.

Н. Капитонова: Не мне судить, что во мне хорошего. А недостатки? Мне не дал Бог спокойного ровного характера. Я могу взорваться. Могу обидеть человека, о чем потом жалею. И второе — не умею организовать свой труд. Если экзамен, я просижу ночь перед ним, а готовиться к нему день за днем — не могу. И еще: не всегда могу сказать твердое "нет", когда его надо сказать.

— Татьяна Леонидовна, вы синоптик. Это точное попадание?

— Наверное. Хотя легко могла оказаться в любой профессии. Что касается профессии, то отец был летчиком, изучал метеорологию, и она ему нравилась. Школьницей мне мама говорила: был бы отец, он тебе посоветовал бы пойти в синоптики. Короче, у истоков стоял отец.

— Безбрежный мир погоды у Ишуковой и безбрежный мир книги у Капитоновой...

— А мне деваться было некуда. Мама — библиотекарь. И еще я шучу, что родилась в Неделю детской книги. Все выруливало в библиотекари. И я нисколько не жалею.

— Спасибо за беседу. Всего доброго.