главная • для школьников 5-9 классов • Рубинский К. С. | ||||
Рубинский Константин СергеевичЛитература об автореДышаленкова, Р. Говорящее сердце Константина Рубинского / Р. Дышаленкова // Челябинский рабочий. 1998. 15 апр.
Прямо сказать, поэт обществу никогда не нужен. И откуда они берутся, эти поэты в обтрепанных одеждах. Вечные сироты с влажными складными свежими словами на устах: Кругом гремят крылами птицы, и бродят тихие паяцы. И мы свои не видим лица, а к детям низко наклоняться. Однако те, кто привык к неизбежному присутствию поэта, предъявляют ему, как правило, три требования: первое чтобы поэт выразил большое чувство; второе если не чувство, то должен высказать очень большую поднебесную или подземную мысль; и третье если не удаются два первых условия, то поэт обязан поразить меня эстета громокипящей метафорой. Хорошо, если этот магический треугольник сверкает в каждом стихотворении. Вот с такими простыми требованиями я и читаю книгу двадцатилетнего челябинского поэта Константина Сергеевича Рубинского. Книга имеет название "Календарные песни". Ну что ж, меня устраивает это название, поскольку я еще помню, что календами древние римляне называли первые дни каждого месяца и старались их отмечать сердечным ликованием во славу природы и жизненных сил. "Сейчас я тоже примусь ликовать", подумалось мне. И ожидания мои оправдались: Терновый путь к Олимпу дан, А я обут лишь в пыль и пепел. Сильная энергичная мысль при помощи метафоры уложилась в две строчки, со скоростью света обрисовав возможность поэта. Действительно, поэт вечный нищий, пешеход, одинокий предстоятель перед звездами, букашками и Творцом создан на страницах книги волей совсем молодого автора: Я, Господи, стою на пустыре, как точка в неоплаченном пространстве. Но точка, полная духовной отваги, трагикомического таланта, которые помогали человеку во все времена писать репортажи с земли, адресуясь к Богу и не впадая в ложный пафос или бессильный плач. Маленькими поэмами о судьбе человека можно назвать многие стихи Константина Рубинского. Первое из них "Безобразные котенки" в разделе "Время детское": Ветер снежной трет метелкой щеки заспанным прохожим. Безобразные котенки из подвалов кажут рожи... Оптимисты по наследству: были бы помойки с пищей! Ну куда, скажите, деться не котенкам мерзлым нищим? Цитировать сюжетное стихотворение почти невозможно, надо его читать полностью. Но эстетический образ создан, созданы "Безобразные котенки" некий аналог тому, что происходит за пределами сердца поэта, в реальном мире России девяностых годов. И чем точнее выписана метафора, чем вернее движение мысли: тезис-антитезис-синтез, тем более приближается к пророчеству диагноз: "Безобразные котенки желтый месяц жадно гложут". При такой остроте пера читателя спасает только милосердие поэта, который выбрал для собеседования с нами тему "безобразных котенков", а не иных каких-нибудь монстров. Милосердие это тембр, стиль и Божий дар Константина Рубинского, оно принципиально отличает его в литературном потоке сего дня. Любуется ли он младенцем ("Он улыбается, ребенок"), поклоняется ли возлюбленной: "Я ревную твой голос к шипению моря, но ему одному доверяю тебя"; "девчонка, дичка, водопадка...", оплакивает ли материнство ("Колыбельная"), задает ли сложнейшие вопросы: "Может, маленький нищий со зрачками Иисуса ест приличную пищу и не чувствует вкуса...", его стихи отличаются культурой формы и чувства. Он сторонится разгула стихийных страстей, сторонится и не принимает их разрушительной силы. Потому что наш поэт человек охранительный. Милосердный и охранительный. Тем свободней и счастливей чувствует он себя в лоне культуры. Полны гармонии и радости мастерства его подражания Пушкину, Цветаевой, Бродскому, современной школе московских маньеристов, фольклорным напевам. Поулыбается поэт, поблагодарит сей скудный мир за радость таланта и опять его тянет, как магнит, главный его Собеседник: Теперь все кончено. Мы детство оставим дуракам в наследство. Наш мир и шире, и страшнее, он точит дух, он ранит плоть. Мы загрубели, вырастая. Мы знаем все законы Стаи. Не теми, кем хотели, стали. Кто виноват? Молчи. Господь. "Монолог нелегких люмпенов". Сильные чувства, острые, пронизывающие пространство мысли, драматические метафоры все присутствует в этой книге. Ее лирический герой дан в развитии, как в хорошем романе: робкий мальчик, дерзкий подросток, прекрасный эллин-юноша в окружении муз, еще не тронутый тлением. А в самом деле, ведь и природа выбрасывает молодую поросль для созидания, обновления мира. Маленькая поэма "Снова" для меня прозвучала именно как творческий обет человека не только восхищаться или ужасаться, но сотрудничать с Творцом по воссозданию разрушающегося мира, с надеждой на его потенцию к возрождению: Создам вначале сад. Не рай тропичных спален, не каменный приют адамской наготы, а тяжкий сок плодов для птиц, что петь устали, а грузный переплет древес... ...Смотри с верхов. Судья, на дубль сотворенья! Тебя не превзойти, да мне и ни к чему. Я создаю разлив горячего цветенья, а чтобы был нектар, отдам цветам пчелу. "Мне есть о чем писать, мне есть кого спасать", рефреном повторяет поэт, рисуя картины видимого ему мира: Какой ужасный век, какая кровь на лицах, какой продроглый свет питает небеса! Но отрок мир творит, и с ним ручей струится, и есть о чем журчать, и есть о чем писать. Поэт Константин Рубинский опекаем нашим обществом с детства. Он наш общий сын. Его имя занесено в золотую книгу "Новые имена планеты ХХХХI века". Вторая его книга "Календарные песни" солидным объемом в восемь печатных листов оформлена молодой художницей Светланой Никонюк. Для нее это дебют в сложном деле создания книги. Дело моей статьи обратить внимание читателей на выход новой книги и на возможность ее участия в нашем общем, всегда молодом деле жизни. Римма ДЫШАЛЕНКОВА, член Союза писателей России.
|