Рыжова Мая Петровна

Тексты произведений

Рыжова, М. П. Альбом в сафьяновом переплете (Уральская пушкиниана). Где ты, ослепительный Санси? / / М. П. Рыжова — Челябинск: Издатель Татьяна Лурье, 2008. — 68 с. (Поиски и находки)

Альбом в сафьяновом переплете(Уральская Пушкиниана): исследование-эссе

ОТ АВТОРА

В апреле 1954 года в литературном мире произошла сенсация. В газете "Тагильский рабочий" появилась статья инженера Новотагильского завода Н. С. Боташева под названием "Ценная находка". В своей публикации Николай Сергеевич рассказывал, что в Нижнетагильском краеведческом музее находятся подлинники писем семьи Карамзиных к Андрею Николаевичу Карамзину за границу, написанные в 1836-1837 годах. Материал Боташева вскоре перепечатали многие газеты Российской Федерации.

С тех пор прошло сорок лет. И однажды известный на Урале краевед, замечательный фотограф и иллюстратор Иван Трофимович Коверда рассказал мне, что письма семьи Карамзиных хранились в доме его сослуживицы Киры Семёновны Касьяновой. Эта новость ошеломила меня. Оказывается, и сегодня живёт человек, который не только видел подлинники писем, но и держал их в руках! Было от чего потерять покой. Очень хотелось пообщаться с этой тагильчанкой, и мы по телефону договорилась о встрече. Так я познакомилась с Кирой Семёновной, дочерью Ольги Фёдоровны Поляковой, передавшей безвозмездно в Нижнетагильский краеведческий музей в августе 1939 года ценнейшие документы о последних месяцах жизни А. С. Пушкина, о его дуэли с Даатесом и о гибели великого поэта.

Кира Семёновна оказалась симпатичным, остроумными общительным человеком. Она рассказала о своих предках (по материнской линии) Богатырёвых, показала документы и фотографии из семейного архива. Большое впечатление на меня произвела фамильная реликвия - небольшая книжечка в потёртом кожаном переплёте - Месяцеслов на 1840 год, где были дневниковые записи ее прадеда, прабабушки и других родственников. И когда после рассказа Киры Семеновны я полистала_ пожелтевшие и хрупкие от времени листки Месяцеслова, где прочитала сведения о роде Богатырёвых почти полуторастолетней давности, то ощутила себя современником этих людей. Их жизнь мне стала близкой и настолько интересной, что захотелось рассказать об этом.

Но необходимо было увязать то давно прошедшее время началом 50-х годов XX века. В Государственном архиве сведений об этом было крайне мало. Разве только данные о приезде в Нижний Тагил известного литературоведа Ираклия Луарсабовича Андроникова в июне 1954 года. И мне посоветовали посмотреть домашний архив Н.С. Боташева.

Хранителем архива оказалась вдова Николая Сергеевича - Валентина Петровна Дятлова. Замечательный человек, потрясающая женщина, классный хирург. Такая не подведет "ни в войну, ни на балу". Дятлова, майор медицинской службы, прошла всю Великую Отечественную войну. Спасла жизни многих и многих людей. Валентина Петровна любезно разрешила пользоваться архивами своего покойного мужа.

Первая глава написана по различным литературным источникам, а также по данным из домашнего архива Н. С. Боташева. Вторая и третья главы составлены по устному рассказу К. С. Касьяновой, подтверждены документами и фотографиями из семейного архива Касьяновых-Поляковых, фотокопии которых сделаны И.Т.Ковердой. Четвёртая глава написана по различным литературным источникам. Версии принадлежат автору, они основаны на документах, косвенных признаках и предположениях.

Без материалов, собранных Н. С. Боташевым, без доброго и бескорыстного участия К. С. Касьяновой, В. П. Дятловой, И.Т.Коверды эта работа бы не состоялась. Моя им благодарность и сердечная признательность.

Глава I. НОВОЕ О СТАРОМ

Весной 1836 года на пароходе, или, как тогда говорили, "пироскафе", выехал из Петербурга за границу молодой гвардейский офицер Андрей Николаевич Карамзин. Он был серьёзно болен, врачи подозревали чахотку. Молодой человек объездил с образовательными, лечебными, а также с развлекательными целями Германию, Швейцарию, Францию, Италию, подолгу жил в Эмсе, Бадене, Париже, Риме и вернулся в Россию лишь в середине октября 1837 года. Ко времени его странствия и относится обширная переписка с родными, к которым он был нежно привязан.

Сохранились в подлинниках 62 письма А. Н. Карамзина к родным, многие из которых представляют целые дневники; они написаны с 25 мая 1836 по 1 октября 1837 года (ст. ст.). Подавляющее большинство их находится теперь в Центральном государственном архиве литературы и искусства - ЦГАЛИ; три целых письма и одно неполное из относящихся к дуэли Пушкина хранятся в Институте русской литературы (Пушкинский дом) Академии наук РФ - ИРЛИ; они переданы сюда в 1926 году литератором Г. И. Гидони, случайно нашедшим и спасшим их от уничтожения; от него же остальные письма поступили в Центральный архив. Ещё прежде, в 1914 и 1916 годах, некоторые письма были напечатаны в сборнике "Старина и новизна".* Тогда же, вероятно, их прочитал известный пушкинист П. Е. Щёголев. Они его заинтересовали, так как в них "можно было найти отблески событий, происходящих в Петербурге"** в конце 1836 и начале 1837 годов. Информацию из этих писем писатель использовал в дополненном третьем издании книги "Дуэль и смерть Пушкина, вышедшей в 1928 году.

Но он еще ранее предполагал, что существуют письма-ответы. В предисловии к первому изданию своей книги (1916 год), называя документы, которые могут быть обнаружены в дальнейшем, Щёголев упоминает и "письма весьма осведомлённых в деле Пушкина Карамзиных - вдовы историка и её дочерей - к Андрею Николаевичу Карамзину, находившемуся в то время в Париже". Писатель "вычислил" эти письма, но найти их не смог, хотя, вероятно, искал в разных архивах.

Итак, судьба карамзинских писем оставалась неизвестной. И только в 1938 году, как сообщал И.Л.Андроников, в Нижнем Тагиле после смерти 84-летнего маркшейдера Павла Павловича Шамарина,* работавшего до Октябрьской революции в Демидовском управлении, они были найдены его племянницей Ольгой Фёдоровной Поляковой при разборке вещей покойного дяди и через Елизавету Васильевну Боташеву попали в Нижнетагильский краеведческий музей.

Письма были заключены в красную сафьяновую папку с тиснением по краям, завязанную зелёными тесёмками. Вероятно, это первоначально был альбом, из которого впоследствии вырезали листы, а к оставшимся у корешка полоскам бумаги приклеили письма. Они были написаны разными почерками, и большей частью по-французски.

Дальнейшая история этих писем такова. В середине 1940-х годов в Нижнетагильской туберкулёзной больнице работала врачом пожилая женщина - Ольга Александровна Полторацкая, эвакуированная из Ленинграда. "Преклонных лет старушка, исключительно образованная, в совершенстве знавшая несколько языков", - так её охарактеризовал Н.С.Боташев. По-видимому, Полторацкая получила высшее образование ещё до Октябрьской революции в женском Медицинском институте или на Бестужевских курсах. К ней и обратилась директор краеведческого музея Надежда Тимофеевна Грушина с просьбой перевести письма Карамзиных с французского языка на русский. Зимой 1945-1946 года Ольга Александровна выполнила заказ музея. Это подтверждается следующим документом…