главная • для школьников 5-9 классов • Головин А. Д. | ||||
Головин Анатолий ДмитриевичТексты произведенийФронтовые цветы: Поэмы, лирика военных лет . 2-е издание. Челябинск. Фрегат. 2002. БАЛЛАДА О ТАНКОГРАДЕ как в предверье открытья. Юностью зорко глазами лучит, ждет стихов о любви и молчит... Я сказал, может быть, ожиданьям не в лад: Спас Россию и вас Танкоград! На меня удивленные взгляды нацелены остро: Мы о нем не слыхали. Такого и не было, просто... Танкоград? Мы историю в школе учили... Уважаемый, вы сочинили! Я сказал: Вы забыли родные преданья. А может не знали. И нужно ль искать оправданья? Что было-то с нами. Ушло но навечно пребудет Но горько, коль дети вас все-таки в чем-то осудят... Танкоград... Там мой друг за станком, там и я, белобрысым еще пареньком... Где-то школа осталась за гранью войны... Вот детали его, вот -- мои, шатуны. А станок день и ночь Не смолкает Витька снова деталь заправляет, замеряет, подводит резец к ней, спокоен и зорок. Закурил, затянулся кричу ему: "Сорок!" Улыбнулся, кивнул и все у него моментально и ловко... Вот детали несет с "козьей ножкой" ко мне на шлифовку. Эх, Витька —очкарик! Родной, удивительный парень! Мне кажется: всем он за что-то всегда благодарен. Улыбнется и стекла очков иль глаза добротою искрятся. Наверно, улыбки его ночью девушкам снятся. Мой звенит агрегат, и под "камнем" шатун в пене мутной мелькает по кругу. Слышал? Вчера сдали Лугу... И ушел. Цех дрожит и рокочет, пресс вздыхает ритмично и скупо... А внизу, у станков, тишина, будто грохот поднялся в купол. Где-то там, за стеною бетонной, пропитанной маслом, снег, пурга и война, и пожары, пожары не гаснут. Забуранились дни, и в огне, как в потопе, российские дали. Словно пули, врываются в сердце слова: Снова сдали... Будто голое сердце стучит защитить его нечем, и тяжелое что-то сдавило мне горло и плечи: Отступаем опять, отступаем... Будто это во сне, будто сон нескончаем... Только зов, крик о помощи, просьба, приказ тех, сгоревших в огне завещаем: ... отомстите! ... убейте! ... карайте! ... казните невиданной смертью! Это сводки кричат, это письма несут, словно мины с замедленным взрывом в конвертах. Над Уралом пурга, над снегами снега от накала красны... Где-то танки идут на врага это наши гремят "шатуны". Витька вновь у станка. Руки быстры и четки движенья, и застыла в складках у рта улыбка ожесточенья. … В зале тихо. Молчанье, молчанье безверья. Из рядов на меня укоризненный взгляд недоверья... Что ж, я время верну и, просторы пройдя бесконечные, Вас введу в Танкоград... За бетонными стенами гулких оград трубы в небо взметнулись зенитками вечными... … Я свой край пересек. На хребты поднимался, в долины сходил и в излучинах рек слышал голос земли, словно сердце в груди. О как мирно машины стучат под землей и в открытых карьерах! Поезда междугорьями мчат, и уносят ракеты к соседним планетам курьеров. Я в селенья входил над токами зерна звездопад. Петухи голосят на антеннах усадеб, и, как радуги, песни висят над землей в половодье свадеб. Сколько радости в лицах! Я рад приглашению, рад! Танкоград? Что-то мать говорила... Слыхали... Лучше выпей-ка, брат! Я прошел города на озерах и реках, но вопрос мой всегда – иль не трогал, или удивлял человека. А дворцы из стекла, из гранита и стали мне, сверкая, внушали: да такого и не было. Не было! Не было! птицы и дети кричали. Над асфальтом сады зелены, флагов вьюжный парад. Сколько света и голубизны! Где же ты, Танкоград? Где, в какой стороне и в столетье каком на Урале ты причудился мне? Только слышу в ответ: Не видали. Не знаем. А может, забыли? Молодые. Совсем молодые. Праздник флаги клубит, и салюты, салюты в честь давних побед. Радость в трубы трубит, и забытого нет, и воскресшего нет. Утонули в цветах обелиски - в граните былое молчит. Только память о близких надсадно, бессильно кричит. Бьется вечный огонь... И оркестры, и песни гитары звенят в одиночку... Вот вздохнула гармонь, и "Катюшу" влюбленно несет по лесочку... Одногодки мои не от хмеля хмельны. Ордена золотятся немеркнувшим блеском. ... это мы с Рокосовским... ... с Толбухиным мы... ... в начале еще, под Брестом... Песня женщин. Такая душевная ширь, столько в ней неизбывной печали: ... это мы дни и ночи Урал и Сибирь ваши пушки огнем заряжали... Эх, отважные головы снежно белы! Опалила их жуткая вьюга... Молодые до чертиков веселы и пьют за здоровье друг друга... Где б я ни был, они, молодые, стоят предо мною. Зажигают огни в темных безднах и над крутизною. Мне бы молодость эту, что нашей цветет лучезарней... Мне бы этого взлета... Красивые парни. Какие красивые парни! Словно боги, смелы ложной скромности нет и в помине! И девчонки милы восхитительны в джинсах богини. Вот целуются нежно при мне иль играют, иль шутят с любовью? Может, тлеют на синем огне? Пусть целуются на здоровье. Нет, постой! Пусть прервутся спрошу я: Что за праздник, скажи, молодой человек? Дед, ты лишку хватил! Слышишь, в людях веселье бушует? День Победы сегодня. Ты где же прохлопал свой век? В этот день слышишь залпов гудит канонада? наши предки фашистов повергли. Усек? Благодарен. Откуда ж ты? Из Танкограда. Где ж такой? Невозвратно далек. Время вечный экспресс. Где начало его, где конец? День за днем за вагоном вагон без разрыва. Он песет в себе войны, невиданных атомов взрывы. Это грохот колес по заре, по любви и по пеплу... Вышло солнце опять после гроз над родными хребтами, над степью. Время горе и радость моя. это ткань бытия.. Бьет мне по сердцу каждая нить как вернуть его, остановить. Снова день, Словно миг. Вот исчез. И уходит, уходит экспресс, и уносит в бетонной одежде оград Танкоград. Вновь рокочущий зал общежитья. Я вхожу, как в иредверье открытья. Юность зорко глазами лучит, чуда ждет, воскрешенья. Молчит. Я сказал, может быть, ожиданьям не в лад: Это память моя Танкоград! Пламя юности в сердце стучит, как набат. Пламя грозных годов над землей, над страной и над нами, как вопрос: Ты готов, если снова разверзнется пламя? Только слово, и мне не уйти от него. ... Тяжело и сурово твое торжество Танкоград. |