Аношкин Михаил ПетровичТексты произведений
Аношкин, Михаил Кыштымские были : повести и рассказы. М., 1979. С. 54-63.
У костра
... Вернулись на Сайму, но никакой машины там не было, она и не
приходила. Ждали, ждали, но не появилась она и позднее. Сгущались сумерки.
Вот так фунт изюму! присвистнул Андреев.
Влипли же мы, однако, в историю.
Бабка Кариха, узнав о затруднении гостей, предложила им переночевать в своей избе.
Неожиданно воспротивилась Огнева.
Ох, не выйдет, сказала она. Меня на канате не вытащишь ночевать
у костра, но уж коль я попала в безвыходное положение, то не откажу себе в удовольствии
провести ночь именно у костра, единственную в жизни. А вы, товарищ Андреев, можете спать
в избе.
Нет уж! улыбнулся Григорий Петрович.
Ночи нонче с воробьиный нос и теплые, поддержала Огневу Кариха.
С богом.
По утрам падает холодная роса. На этот случай Кариха принесла старый
полушубок и телогрейку. Андреев выпросил топор и спички, и они уплыли с Огневой на остров.
Григорий Петрович успел до полных сумерок найти сухостойную сосну,
свалил ее и приволок на берег, где хотели коротать ночь. Обрубил сучья и завел из них костер.
Вы что ж, спросила Огнева, которая внимательно следила за его
работой, скрестив на груди руки и накинув на плечи телогрейку, хотите всю сосну рубить?
Зачем? Так сгорит, и Андреев подтянул лесину к костру и сунул комель в огонь.
Огнева попервоначалу-то хотела ему чем-нибудь помочь, но он сердито
ее оборвал: мол, не лезьте не в свое дело. Позднее, когда уже пылал костер, вспомнил
про свою оплошность. В пылу работы с ним такое случалось не любил, когда мешают.
Неужели
обиделась? Но она молчала. Андреев подкатил к костру валун и сказал:
Садитесь.
Ей вроде нравилось ему подчиняться. Безропотно села. Наломала из
тоненьких сучков палочки и стала их жечь, как свечи. Наблюдала, как живчик-огонек
быстро бежал по палочке, пожирая ее. Лиловый отблеск плескался в ее очках.
Григорий Петрович подбросил в огонь сушняку. Стайка искорок
взметнулась в темное небо. На короткий миг огонь уменьшился, его придавил сушняк,
и темнота незамедлительно приблизилась к костру. В немыслимо темной дали того берега
тоже мигал красный огонек. Он отчаянно боролся с темнотой, она хотела его поглотить,
а он не давался и посылал сюда свои непонятные позывные. Вода, хотя и налилась чернотой,
все же слегка отсвечивала, и лениво покачивалась мертвой зыбью. Она накатывалась на
прибрежную гальку, шуршала, сонно бормотала несуразицу и никак не могла заснуть.
Но огонь справился с сумраком. Уже через минуту его бойкие красные
струйки оплели сухое дерево и взметнулись вверх чуть ли не до самого неба. Огнева
откинулась чуть ей стало нестерпимо жарко возле такого костра.
Вы поминали о каком-то Силантии Сугомаке.
Ничего не слыхали о нем?
Нет.
Это один из вариантов легенд о Сугомаке. Наиболее распространен
вариант про батыра по имени Сугомак и про девушку Егозу. Сугомак похитил Егозу, бежал
с нею в тайгу. Но злой волшебник настиг их и превратил в горы.
Это я знаю.
А про Силантия могу рассказать. Деваться некуда и все равно коротать ночь.
Григорий уселся поудобнее, подкатив свой камень к костру поближе. Она
сняла очки, близоруко прищурившись, некоторое время смотрела на огонь. Без очков лицо
ее было красивее, но беспомощнее. Она снова водрузила очки и сказала:
Кыштыма еще не было, на его месте шумела тайга. С Невьянской каторги
бежал рудокопщик Силантии Сугомак. Пробирался кочкастыми со ржавой водой болотами,
обдирал одежду о буреломы, лазил по лесистым горам и со змеиных шиханов осматривал
таежную глушь. Искал свою счастливую дорогу. Наслышался от бывалых людей, что где-то
на юге Каменного пояса есть глухомань край несметных богатств, и до той глухомани
еще не дотянулась жадная рука невьянского царька.
Тайге не было конца. Одна к другой теснились сосны, и по лучику
процеживал через них, как через сито, солнечный свет. А иногда разбушуется ветер,
и пойдет по тайге жуткий стон. Тогда ложился Силантии в папоротник, затыкал уши.
Однажды столкнулся с медведем и бежал от него без оглядки. Бежал до помутнения в
глазах, выбился из сил и упал. Забылся. Очнулся ночью, а ночь была теплая и звездная,
как вот сейчас. Поднялся Сугомак и побрел дальше ему хотелось пить, язык прилипал к
нёбу. Лес поредел, пахнуло пресным запахом воды. До озера добрался ползком и жадно
прильнул к воде. Напившись, отполз в мелкий сосняк и затаился. Дремотно билась о берег
волна, шелестел береговой камыш, плескалась рыба.
И вдруг на той стороне озера, на вершине горы зажегся свет факел.
Свет был необычный тускло-золотой, без трепета и отблеска. Кто зажег его? К утру
факел исчез. Силантию сделалось совсем плохо. Однако ночью на горе снова зажегся факел.
Тогда Силантии решил идти туда. И побрел вдоль берега. Падал, вставал и снова шел. Потом
пополз на четвереньках. К утру выбился из сил и потерял сознание. Очнулся и оторопел.
Лежал в пещере со сводчатым потолком. Потолок и стены облицованы драгоценными камнями
малахитом, яшмой, рубином. Силантий увидел овальный выход из пещеры и солнечный свет в нем.
К нему спешила девушка высокая, стройная, в розовом сверкающем платье до самых пят.
Золотая коса билась за спиной. Девушка наклонилась над ним, положила холодную руку на лоб.
Где я? спросил он.
Дома, желанный человек.
Чей это дом?
Великого хранителя сокровищ. Я дочь его Золотая.
Силантий закрыл глаза.
...Огнева смолкла, вслушиваясь, Андреев тоже прислушался. В глухой
ночной пустоте четко работал мотор баркаса. К острову, покачиваясь, приближался белый
электрический светлячок. Рыбаки припозднились, на Сайму возвращаются. Мотор стучал громче,
приближаясь. Уже видна черная громада баркаса и электрический фонарь на палубе.
Мелькали огоньки папиросок. Когда баркас поравнялся с островом, чей-то мощный на
смешливый бас пророкотал:
Эй, на берегу! Не спите, а то водяной утащит!
Григорий Петрович сказал Огневой:
Они сейчас на глубоких местах промышляют.
Отчего же?
Рипуса ловят. А рипус любит холодную воду, в теплой он быстро
засыпает. Баркас вошел к протоку. Через минуту мотор, взревев, заглох.
Значит, попал Силантий в пещеру к Золотой.
Да, и стала Золотая за ним ухаживать, и он постепенно выздоровел.
Когда совсем поправился, рассказала ему о богатствах здешнего края. Завела на гору,
и открылось ему нагромождение гор. Золотая оказала:
Отныне эти края принадлежат тебе, Силантий. Мой отец, уходя на север,
наказал ждать людей и отдать им богатство. Я ждала долго, ночами стояла на горе и зажигала
золотой факел.
Сугомак на берегу светлой речушки срубил себе избенку. По берегам
искал золото и находил. В горах собирал самоцветы. Прятал в тайнике. За горой обнаружил
бурый железняк. Много накопил Сугомак золота и самоцветов. Собирать их не было смысла.
Зачем? Без людей они теряли силу.
Силантия потянуло к людям. В карманы, за пазуху напихал золота и
самоцветов, вырубил суховатую палку и тронулся в путь. В лесу встретил рудознатцев.
Они приняли его настороженно, но к костру пустили. Силантий обрадовался и рассказал
про сокровища. Увидев золото и самоцветы, рудознатцы онемели. Потом, накинулись на
камни, заскорузлыми руками жадно их щупали. Вот оно, ради чего они забыли все на
свете и дом, и жен, и детей, и радости, вот то самое, ради чего рыщут они по тайге
и не могут найти. Без сокровищ они черви, а с ним короли!
Рудознатцы обещали Силантию дружбу. Он повел их в благодатные края.
Они нахватали много богатств, но хотели убить Силантия. Он бежал. По следам рудознатцев
проникли сюда жадные заводчики, нагнали подневольных людей. Но не было им счастья. Дни
и ночи не разгибали спин, смертным боем били их хозяйские доглядчики.
Одинокий бродил Сугомак по горам, прятался от людей и увидел он на горе
Золотую, поспешил к ней. И сказала она:
Несчастье принесли сокровища людям. Отныне не будет здесь ни золота,
ни самоцветов, ни руд.
Свои украшения Золотая спрятала в колодец пещеры. Вы были в пещере?
Был.
Значит, колодец видели. С тех пор гора, речка, пещера называются
Сугомакскими. Хорошая байка?
Ничего. Золотая так и не вернулась?
Видимо, нет.
Андреев подбросил в костер сушняку, пододвинул ствол сосны, комель
у нее уже обгорел. Кто-то легонько ткнул его в спину. Оглянулся. Рядом козел тряс бородой.
В круглых глазах прыгали злые огненные искорки.
Пшел! замахнулся на него Андреев, и козел попятился. В отдалении
маячили еще несколько коз и овечек.
К людям тянутся, проговорила Огнева. Все живое тянется к людям.
А человеку к кому тянуться?
К человеку.
Огнева пошуровала палкой в костре...
Помолчали. Огнева села на прогретую землю, привалилась локтем к камню
и закрыла глаза. Андреев прикрыл ее полушубком. Она было запротестовала, но он настоял
на своем. Она благодарно улыбнулась и вскоре затихла.
Григорий Петрович сидел возле потухающего костра, глядел, как одеваются
пеплом красные угольки и думал об Огневой. Что же общего между той сопливой девчонкой
и этой самоуверенной умной женщиной? Ничего! Пропасть прожитого их разделяет.
До Кыштыма добирались на рейсовом автобусе. Редактор горячо извинялся
поломался многострадальный "газик", на ремонт поставили. Куда же денешься, раз такое
дело.
|